Психотерапия в особых состояниях сознания. Ахмедов Т.И.
история животно¬го магнетизма». Ее автор, Ж. Делес, библиотекарь музея, был страстно увлечен этим предметом. В течение многих лет он изучал все выходившие в свет работы по магнетизму и применял полученные знания на практике. Ж. Делес быстро ассимилиро¬вал эти знания и на основе своего энциклопедического труда сделал выводы, подтвержденные собственной практикой. В на¬ведениях Ж. Делес использовал пассы, считая, что сомнамбулы обладают необычными способностями. Особенно он настаивал на различении естественного сна и сомнамбулизма. Послушаем его: «До сего дня никто не наблюдал ни одной сомнамбулы, которая, проснувшись, помнила бы то, что переживала в состо¬янии сомнамбулизма. Мысли, возникающие в то время, когда человек спит, и о которых он затем помнит, — всего лишь сны. Становится понятным, почему некоторые врачи античности утверждали, что во сне душа более просвещена и предчувствует болезни, угрожающие телу. Просто они наблюдали сомнамбу¬лизм и не отличали его от обычного сна».
Через шесть лет, в 1819 году, Манторель, дантист, начал удалять зубы и совершать другие болезненные манипуляции на пациентах, магнетизированных бароном дю Поте. Жан де Сен-вой, барон дю Поте — важный персонаж в истории транса. Ученик аббата Ж. Фариа и конкурент А. де Пюисегюра, он применял магнетические пассы. Не будучи врачом, барон поль¬зовался модой на магнетизм, чтобы практиковать свое искусст¬во в крупных парижских больницах. Его приглашали к себе знаменитые профессора — Ф. Рустан и Жорже (больница Сальпетриер), Рекамье и Гьюссон (больница Отель-Дье). Им сдела¬ны десятки хирургических операций, в том числе и одна ампу¬тация нижней конечности.
В 1825 году П. Фуассак, свежеиспеченный врач, объявил, что его сомнамбулы могут ставить диагнозы, достойные Гиппокра¬та Интерес к «животному магнетизму» все более возрастал, и для его исследования снова была назначена комиссия от Па¬рижской медицинской академии. В течение шести лет она изучала этот вопрос и наконец представила рапорт Гюссона; подтверждающий на этот раз пользу магнетизма.
Признавая реальность сомнамбулизма, Гюссон показывал, что пассы и прикосновения все же не являются необходимыми средствами достижения этого состояния: очень часто бывает достаточно фиксации внимания и внушения. Он описал в своем отчете множество хирургических операций, осуществленных на магнетизированных пациентах, и подтвердил также существо¬вание множества паранормальных феноменов, таких, как чте¬ние с закрытыми глазами, диагностика на расстоянии и пр. Комиссия пришла к выводу, что Парижская медицинская ака¬демия должна поощрять врачей к изучению этой недостаточно исследованной проблемы, однако академия так и не решилась опубликовать доклад.
Несмотря на колебания академиков, выводы комиссии все¬лили надежду в сердца сторонников магнетизма. В течение семи лет они с удвоенной энергией открыто практиковали в больни¬цах и других официальных медицинских учреждениях.
Увлечение магнетизмом приобрело такие масштабы, что в 1837 году профессор Берна вновь возбудил вопрос о целесооб¬разности применения в лечебных целях этого загадочного метода. Он просил Академию наук удостовериться в способности сомнамбул видеть без помощи глаз.
17 июля 1837 года ее официальный представитель П. Дюбуа, удостоверившись в неспособности испытуемых прочитать книгу, помещенную в коробку, заключает: «Магнетизм и сомнамбулизм не основываются ни на какой реальности». Медицинская акаде¬мия и Академия наук отказывались отныне рассматривать пред-ложения, связанные с этими ложными феноменами. Использова¬ние методов, основанных на магнетизме, было запрещено во всех медицинских учреждениях. Таким образом, отчет П. Дюбуа, безо¬говорочно осудивший магнетизм, перечеркнул выводы отчета Гюссона.
В 1840 году «животный магнетизм» был навсегда исключен из программы занятий Академии. На этот раз опубликовали официальное решение, чем нанесли почти смертельный удар по «животному магнетизму». С этих пор насмешливое и отрицательное отношение к нему считалось чуть ли необходимым условием соблюдения ученого достоинства.
Дю Поте оказался повержен. Двери парижских больниц перед ним закрылись. Он уезжает в Лондон и проводит там ряд выступлений, на которых присутствует Джордж Эллиотсон, президент Королевского лондонского медицинского и хирургического об¬щества. Убежденный увиденным, Дж. Эллиотсон решает ввести магнетизм как терапевтический метод в своей больнице. Однако Королевская медицинская академия запрещает ему это. Эллиотсону приходится подать в отставку. Он организует месмеровскую больницу, в которой лечит больных с помощью магнетизма и издает журнал «Зоист», где пропагандирует свою технику. Пройдет время, и чтение этого журнала изменит жизнь молодого хирурга из Калькутты, доктора Джеймса Эсдейла. Но прежде чем отпра¬виться в Индию, обратим наши взоры на Шотландию, где происходили важные для нашего повествования события.
Среди визитеров Безанси, как мы уже отмечали, был некто по имени Ж. Лафонтен. Двадцать лет спустя он стал знамени¬тым магнетизером, выступавшим во всех крупных городах Ев¬ропы. После сеансов в Риме, на которых присутствовал сам папа, он отправился в Англию, где потряс всех, загипнотизиро¬вав льва в лондонском зоопарке. Затем он прибыл в Шотлан¬дию, в Эдинбург. Слухи о необычных сеансах заинтересовали городского врача Джеймса Бреда, решившего присутствовать на первом представлении, чтобы разоблачить мошенника. Бред был особенно удивлен тем, что испытуемый, несмотря на все усилия, не мог открыть глаза. Лишь на третьем представлении он понял механизм этого феномена. По его мнению, не магне¬тизм и не пассы вызывали сомнамбулический криз — он являлся результатом фиксации внимания подопытного на каком-либо предмете . Бред пишет: «Неподвижность взгляда, парализуя нервные центры глаз и подчиненные им центры и нарушая тем самым равновесие нервной системы, дает в конеч¬ном итоге этот феномен».
Решив проверить свои догадки на практике, он проводит первый сеанс магнетизма на семейном вечере. Почти уверен¬ный в своей правоте, в том, что магнетизм является следствием постепенного воздействия на нервную систему, утомляя органы чувств, Бред усыпляет своего друга, фиксируя его взгляд на одном предмете. В течение последующих месяцев, поступая таким же образом, то есть, фиксируя взгляд человека на обык¬новенных предметах, например горлышке бутылки, он погру¬жал в особые состояния сознания сначала родных, друзей, знакомых, слуг –– всех, кто только соглашался, а потом стал принимать пациентов. Забросив хирургию он всецело отдается изучению и практическому применению этого нового явления.
Дж. Бред доказал, что нет никакой разницы между тем «состоянием особого сна», который вызывал он, и таинствен¬ным магнетизмом, ибо это суть одного и того же явления. В поисках объяснения явлений особых состояний сознания Бред отбрасывал всяческую мистику, в том числе и предполо¬жение о существовании каких-то особых магических сил, под¬властных будто бы одним магнетизерам. Кроме того, он считал, что пассы, применяемые ими, не совсем удачный прием, так как они рассеивают внимание магнетизируемого. Этим и объ¬ясняется то, что магнетизеры далеко не всегда добиваются успеха на своих сеансах. По мнению Дж. Бреда, метод фиксации взгляда на неподвижном предмете более целесообразен и по¬зволяет добиться гораздо большего эффекта.
Но Бред тщетно старался опубликовать свое открытие в медицинских журналах — ему всюду отказывали. Тогда он решил выпустить книгу, в которой описывает свой метод, отличный от магнетизма. Поскольку метод был иным, требова¬лось найти ему другое название. Как и все ученые его времени, Дж. Бред получил классическое образование и превосходно знал греческий язык и греческую мифологию. Используя язык Го-мера, он дал своему методу имя «гипнотизм» (от греч. hypnos — сон). Это событие, внешне безобидное, будет иметь два важных последствия.
Первое, связанное с мифологическим контекстом, все еще оказывает влияние на нашу практику. К. Халл в своей книге «Гипноз И внушаемость» объясняет: Гипнос — сын Ночи и Морфея, бога сновидений. Он живет вместе со своим братом Танатосом, смертью, в подземном мире. Гипнос — приветливый и сострадающий, утешает и облегчает души умерших. Злобный Танатос не дает этим душам никакого отдыха и мучает их. В коллективном бессознательном на приветливом образе Гипноса всегда будет лежать отблеск тревожащего присутствия его брата Танатоса. И действительно, не встречаемся ли мы с этой тревогой у наших пациентов, когда говорим о гипнозе?
Второе последствие — изгнанный из практики больниц в окно после доклада П. Дюбуа, магнетизм вошел в их широко распахнутые двери под именем гипнотизма.
Все более увлекаясь гипнозом, Дж. Бред убеждается в огромной его ценности как метода лечения целого ряда заболеваний, свя¬занных с расстройством нервной системы, особенно функцио¬нальных параличей истерического происхождения. Он также за¬мечает, что восприимчивость людей к гипнозу неодинакова, что его глубина может меняться, сопровождаясь изменениями физио¬логических функций организма. Кроме того, он обнаружил, что загипнотизированного можно лечить словом, внушая ему мысль о выздоровлении, и проверил открытие на своем окружении,
а затем и на многочисленных пациентах. Он просил их фиксиро¬вать внимание на блестящем предмете, расположенном в несколь¬ких сантиметрах от глаз, и заранее описывал ощущения, которые те будут испытывать. Через несколько минут испытуемые впадали в состояние глубокого сна.
Дж. Бред доказал ложность представлений Ф. Месмера и его последователей о сверхъестественной «Магнетизирующей» силе. Не случайно на него с ожесточением набросилась церковь. Духовные пастыри быстро разгадали, какую опасность пред¬ставляют публичные выступления хирурга-гипнотизера, обнаружившего земную, материальную сущность гипноза. Служите¬ли церкви издали текст проповеди, в которой Бред обвинялся во всех смертных грехах, а его опыты объявлялись святотатст¬вом. Не заслужил Дж. Бред признания и у своих коллег: сомневаясь в достоверности его научных исканий, не понимая его исследовательской страсти, стремления научно обосновать явления гипноза, они причисляли его к месмеристам, обвиняли в шарлатанстве. Но ничто не могло остановить смелого естест¬воиспытателя, он писал статьи, доклады, спорил, проводил показательные сеансы гипноза. В ответ на выпады клерикалов Дж. Бред пишет хлесткий памфлет, в котором на принципах честного научного спора убедительно доказывает свою
Через шесть лет, в 1819 году, Манторель, дантист, начал удалять зубы и совершать другие болезненные манипуляции на пациентах, магнетизированных бароном дю Поте. Жан де Сен-вой, барон дю Поте — важный персонаж в истории транса. Ученик аббата Ж. Фариа и конкурент А. де Пюисегюра, он применял магнетические пассы. Не будучи врачом, барон поль¬зовался модой на магнетизм, чтобы практиковать свое искусст¬во в крупных парижских больницах. Его приглашали к себе знаменитые профессора — Ф. Рустан и Жорже (больница Сальпетриер), Рекамье и Гьюссон (больница Отель-Дье). Им сдела¬ны десятки хирургических операций, в том числе и одна ампу¬тация нижней конечности.
В 1825 году П. Фуассак, свежеиспеченный врач, объявил, что его сомнамбулы могут ставить диагнозы, достойные Гиппокра¬та Интерес к «животному магнетизму» все более возрастал, и для его исследования снова была назначена комиссия от Па¬рижской медицинской академии. В течение шести лет она изучала этот вопрос и наконец представила рапорт Гюссона; подтверждающий на этот раз пользу магнетизма.
Признавая реальность сомнамбулизма, Гюссон показывал, что пассы и прикосновения все же не являются необходимыми средствами достижения этого состояния: очень часто бывает достаточно фиксации внимания и внушения. Он описал в своем отчете множество хирургических операций, осуществленных на магнетизированных пациентах, и подтвердил также существо¬вание множества паранормальных феноменов, таких, как чте¬ние с закрытыми глазами, диагностика на расстоянии и пр. Комиссия пришла к выводу, что Парижская медицинская ака¬демия должна поощрять врачей к изучению этой недостаточно исследованной проблемы, однако академия так и не решилась опубликовать доклад.
Несмотря на колебания академиков, выводы комиссии все¬лили надежду в сердца сторонников магнетизма. В течение семи лет они с удвоенной энергией открыто практиковали в больни¬цах и других официальных медицинских учреждениях.
Увлечение магнетизмом приобрело такие масштабы, что в 1837 году профессор Берна вновь возбудил вопрос о целесооб¬разности применения в лечебных целях этого загадочного метода. Он просил Академию наук удостовериться в способности сомнамбул видеть без помощи глаз.
17 июля 1837 года ее официальный представитель П. Дюбуа, удостоверившись в неспособности испытуемых прочитать книгу, помещенную в коробку, заключает: «Магнетизм и сомнамбулизм не основываются ни на какой реальности». Медицинская акаде¬мия и Академия наук отказывались отныне рассматривать пред-ложения, связанные с этими ложными феноменами. Использова¬ние методов, основанных на магнетизме, было запрещено во всех медицинских учреждениях. Таким образом, отчет П. Дюбуа, безо¬говорочно осудивший магнетизм, перечеркнул выводы отчета Гюссона.
В 1840 году «животный магнетизм» был навсегда исключен из программы занятий Академии. На этот раз опубликовали официальное решение, чем нанесли почти смертельный удар по «животному магнетизму». С этих пор насмешливое и отрицательное отношение к нему считалось чуть ли необходимым условием соблюдения ученого достоинства.
Дю Поте оказался повержен. Двери парижских больниц перед ним закрылись. Он уезжает в Лондон и проводит там ряд выступлений, на которых присутствует Джордж Эллиотсон, президент Королевского лондонского медицинского и хирургического об¬щества. Убежденный увиденным, Дж. Эллиотсон решает ввести магнетизм как терапевтический метод в своей больнице. Однако Королевская медицинская академия запрещает ему это. Эллиотсону приходится подать в отставку. Он организует месмеровскую больницу, в которой лечит больных с помощью магнетизма и издает журнал «Зоист», где пропагандирует свою технику. Пройдет время, и чтение этого журнала изменит жизнь молодого хирурга из Калькутты, доктора Джеймса Эсдейла. Но прежде чем отпра¬виться в Индию, обратим наши взоры на Шотландию, где происходили важные для нашего повествования события.
Среди визитеров Безанси, как мы уже отмечали, был некто по имени Ж. Лафонтен. Двадцать лет спустя он стал знамени¬тым магнетизером, выступавшим во всех крупных городах Ев¬ропы. После сеансов в Риме, на которых присутствовал сам папа, он отправился в Англию, где потряс всех, загипнотизиро¬вав льва в лондонском зоопарке. Затем он прибыл в Шотлан¬дию, в Эдинбург. Слухи о необычных сеансах заинтересовали городского врача Джеймса Бреда, решившего присутствовать на первом представлении, чтобы разоблачить мошенника. Бред был особенно удивлен тем, что испытуемый, несмотря на все усилия, не мог открыть глаза. Лишь на третьем представлении он понял механизм этого феномена. По его мнению, не магне¬тизм и не пассы вызывали сомнамбулический криз — он являлся результатом фиксации внимания подопытного на каком-либо предмете . Бред пишет: «Неподвижность взгляда, парализуя нервные центры глаз и подчиненные им центры и нарушая тем самым равновесие нервной системы, дает в конеч¬ном итоге этот феномен».
Решив проверить свои догадки на практике, он проводит первый сеанс магнетизма на семейном вечере. Почти уверен¬ный в своей правоте, в том, что магнетизм является следствием постепенного воздействия на нервную систему, утомляя органы чувств, Бред усыпляет своего друга, фиксируя его взгляд на одном предмете. В течение последующих месяцев, поступая таким же образом, то есть, фиксируя взгляд человека на обык¬новенных предметах, например горлышке бутылки, он погру¬жал в особые состояния сознания сначала родных, друзей, знакомых, слуг –– всех, кто только соглашался, а потом стал принимать пациентов. Забросив хирургию он всецело отдается изучению и практическому применению этого нового явления.
Дж. Бред доказал, что нет никакой разницы между тем «состоянием особого сна», который вызывал он, и таинствен¬ным магнетизмом, ибо это суть одного и того же явления. В поисках объяснения явлений особых состояний сознания Бред отбрасывал всяческую мистику, в том числе и предполо¬жение о существовании каких-то особых магических сил, под¬властных будто бы одним магнетизерам. Кроме того, он считал, что пассы, применяемые ими, не совсем удачный прием, так как они рассеивают внимание магнетизируемого. Этим и объ¬ясняется то, что магнетизеры далеко не всегда добиваются успеха на своих сеансах. По мнению Дж. Бреда, метод фиксации взгляда на неподвижном предмете более целесообразен и по¬зволяет добиться гораздо большего эффекта.
Но Бред тщетно старался опубликовать свое открытие в медицинских журналах — ему всюду отказывали. Тогда он решил выпустить книгу, в которой описывает свой метод, отличный от магнетизма. Поскольку метод был иным, требова¬лось найти ему другое название. Как и все ученые его времени, Дж. Бред получил классическое образование и превосходно знал греческий язык и греческую мифологию. Используя язык Го-мера, он дал своему методу имя «гипнотизм» (от греч. hypnos — сон). Это событие, внешне безобидное, будет иметь два важных последствия.
Первое, связанное с мифологическим контекстом, все еще оказывает влияние на нашу практику. К. Халл в своей книге «Гипноз И внушаемость» объясняет: Гипнос — сын Ночи и Морфея, бога сновидений. Он живет вместе со своим братом Танатосом, смертью, в подземном мире. Гипнос — приветливый и сострадающий, утешает и облегчает души умерших. Злобный Танатос не дает этим душам никакого отдыха и мучает их. В коллективном бессознательном на приветливом образе Гипноса всегда будет лежать отблеск тревожащего присутствия его брата Танатоса. И действительно, не встречаемся ли мы с этой тревогой у наших пациентов, когда говорим о гипнозе?
Второе последствие — изгнанный из практики больниц в окно после доклада П. Дюбуа, магнетизм вошел в их широко распахнутые двери под именем гипнотизма.
Все более увлекаясь гипнозом, Дж. Бред убеждается в огромной его ценности как метода лечения целого ряда заболеваний, свя¬занных с расстройством нервной системы, особенно функцио¬нальных параличей истерического происхождения. Он также за¬мечает, что восприимчивость людей к гипнозу неодинакова, что его глубина может меняться, сопровождаясь изменениями физио¬логических функций организма. Кроме того, он обнаружил, что загипнотизированного можно лечить словом, внушая ему мысль о выздоровлении, и проверил открытие на своем окружении,
а затем и на многочисленных пациентах. Он просил их фиксиро¬вать внимание на блестящем предмете, расположенном в несколь¬ких сантиметрах от глаз, и заранее описывал ощущения, которые те будут испытывать. Через несколько минут испытуемые впадали в состояние глубокого сна.
Дж. Бред доказал ложность представлений Ф. Месмера и его последователей о сверхъестественной «Магнетизирующей» силе. Не случайно на него с ожесточением набросилась церковь. Духовные пастыри быстро разгадали, какую опасность пред¬ставляют публичные выступления хирурга-гипнотизера, обнаружившего земную, материальную сущность гипноза. Служите¬ли церкви издали текст проповеди, в которой Бред обвинялся во всех смертных грехах, а его опыты объявлялись святотатст¬вом. Не заслужил Дж. Бред признания и у своих коллег: сомневаясь в достоверности его научных исканий, не понимая его исследовательской страсти, стремления научно обосновать явления гипноза, они причисляли его к месмеристам, обвиняли в шарлатанстве. Но ничто не могло остановить смелого естест¬воиспытателя, он писал статьи, доклады, спорил, проводил показательные сеансы гипноза. В ответ на выпады клерикалов Дж. Бред пишет хлесткий памфлет, в котором на принципах честного научного спора убедительно доказывает свою
Гипноз Автор: Ахмедов Т.И.
