Психотерапия в особых состояниях сознания. Ахмедов Т.И.
можно только через слова языка (означающие). Означаемым тут является сам человек, его Я. Все это справедливо и в отношении собеседника, Другого, репрезентирующего себя также посредством слов означающих.
На этом основан также и лакановский подход к толкованию особых состояний сознания. Образы последних — цепочки означающих, а означаемыми являются влечения и желания пациента. Фантазии, видения, сновидения — просто одни из видов речи; не озвученный, а визуализированный голос Другого. Так «сои, — пишет Лакан, — имеет структуру фразы или буквально — ребуса, то есть письма, первоначальная идеография которого представлена сном ребенка и которое воспроизводит у взрослого то одновременно фонетическое и символическое употребление означающих элементов, которое мы находим и в иероглифах Древнего Египта, и в знаках, которые по сей день используются в Китае».
Особые состояния сознания есть дискурсы (речь, погруженная в жизнь). И речь эта, будучи запутанной и сложной, как человеческая душа, нуждается в понимании-расшифровке. При этом, говоря о необходимости перевода, Ж. Лакан отмечает неизбежность (для психотерапевта) предельного упрощения дискурса в терапевтических целях: «Лишь с переводом текста начинается самое главное — то главное, что проявляется, по словам Фрейда, в работе сновидения, то есть в его риторике. Синтаксические смещения, такие, как эллипсис, плеоназм, гипербола, регрессия, повторение, оппозиция: и семантические сгушения — метафора, катахреза, аллегория, метонимия и синекдоха, — вот в чем учит нас Фрейд вычитывать те намерения — показать или доказать, притвориться или убедить, возразить или соблазнить, — в которых субъект модулирует свой дискурс».
Если «бессознательное структурировано как язык», то есть характеризуется систематической связанностью своих элементов, то отделение их друг от друга играет столь же важную роль, как и «полные» слова. Любой перерыв в дискурсе, независмо от того, с чьей стороны он произошел, есть «пунктуация». Эффекты языка оттеняются «пунктуацией», которая, отражая временные связи и умение психотерапевта, становится, как говорит Лакан,важным средством регуляции переноса.Собственно
психотерапия состоит в выявлении временных зависимостей, образующих структуру языка: от одного означающего к другому, через интервалы, выполняющие функцию «пунктуации» всего рассказа или отдельных ассоциаций слов, постепенно все более вырисовывается структура языка — речь Другого.
Задача психотерапии видится Лакану в установлении пра- ' вильных отношений субъекта к Другому, то есть в установлении отношений на основе культурных (символических) и субъективных (воображаемых) детерминирующих факторов. Перефразируя знаменитую формулу 3. Фрейда: «Где было Id (Оно)1, там будет Эго (Я)2», в «Где было Id (Оно), должно быть Эго (Я)», Лакан устанавливает разграничение, которое не было проведено Фрейдом, — разграничение между Я субъекта и Я его дискурса: первое остается иллюзорной защитой, второе знает, что такое реальность и каковы налагаемые ею ограничения. Различие между ними — фундаментальное различие между незнанием и осознанием этого незнания: «чтобы исцелить от душевного недуга, нужно понять смысл рассказа пациента, который следует всегда искать в связи Я субъекта с Я его рассказа».
В таком случае целью психотерапии (Которая обратна цели воспитания) является разделение правды истинных желаний субъекта и навязанных ему идеалов, освобождение пациента от культурного (символического) порядка при неврозе или построение заново этого порядка при психозе. Поэтому процесс психотерапии он уподобил игре четырех игроков в бридж: за двух игроков играет психотерапевт (сознательного аналитика, дающего интерпретации, и смерть, молчание, пытающееся втянуть в игру пациента) и за двух играет пациент (сознательного пациента, предъявляющего запросы, и Другого, представляющего собой бессознательное).
Еще один взгляд на природу определенных отношений, существующих между множеством текстов, составляющих переплетение человеческой жизни, дает предложенная Ю. Кристе-вой постструктуралистическая3концепция гено- и фено-текста.
1Id (Оно) — одна из трех инстанций, выделяемых Фрейдом в его теории психического аппарата. Эго полюс влечений в личности; его содержания, связанные с психическим выражением влечений, бессознательны: они являЮт-ся, с одной стороны, врожденными и наследуемыми, с другой — вытесненными и приобретенными. Находится в конфликте с Я и Сверх-Я.
2Я — инстанция психического аппарата по Фрейду, зависящая как от требований Оно, так и от императивов Сверх-Я и запросов реальности. Выступает в качестве своеобразного посредника, защищающего интересы личности в целом путем активации защитных механизмов или связыванием различных психических процессов.
3Постструктурализм — «вторая волна» структурализма (Р. Барт, М. Фуко, Ю. Кристева, Ж. Дслез, Ж. Жене, Ж- Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Деррида и др.). Фиксирован на проблеме «неструктурного» в структуре — психологических,
Гено-текстом она называет исходную систему смыслов и значений, усвоенную человеком на ранних стадиях развития. Способность к различению Я и не-Я, субъекта и объекта, позитивных и негативных сторон существования, лежащая в основе деятельности сознания система бинарных оппозиций, структурно соответствующая билатеральной симметрии мозговых функ-' ций, формирует гено-текст, находящуюся на предъязыковом уровне основу семиотической деятельности. «То, что мы смогли назвать гено-текстом, охватывает все семиотические процессы (импульсы, их рас- и сосредоточенность), те разрывы, которые они образуют в теле и в экологической и социальной системе, окружающей организм (предметную среду, до-эдиповские отношения с родителями), но также и возникновение символического, становление объекта и субъекта, образование ядер смысла, относящееся уже к проблеме категориальности: семантическим и категориальным полям» (Ю. Кристева, 1996).
Этот гено-текст (примерно соответствующий символическому у Ж. Лакана) лежит в основе всех создаваемых личностью фено-текстов — устойчивых, подчиняющихся правилам языка, иерархически организованных семиотических продуктов, участвующих в процессе межличностного взаимодействия и общения. Фено-тексты — это реальные тексты, отдельные фразы и высказывания, различные типы дискурса, воплощающие определенные намерения субъекта, тогда как гено-текст есть абстрактный уровень доязыкового, довербального функционирования личности.
Психотерапия в особых состояниях сознания — один из таких фено-текстов, и его характерной особенностью является более тесная по сравнению с другими текстами связь с гено-текстом, ибо, во-первых, «вписанные» в последний невротические проблемы являются основной интенцией взаимодействующих субъектов, а во-вторых, в соответствующих условиях происходит максимальное приближение к самораскрытию и самореализации..
При этом проявляющий себя пациент как бы выступает в роли автора. Согласно «археологии гуманитарных наук» М. Фуко, понятие «автор» может соотноситься с четырьмя основными функциями.
Первая — это присвоение дискурса, который, прежде чем стать «имуществом, вовлеченным в кругооборот собственности,
контекстуальных, синхронистичньн аспектах функционирования личности в культуре. По мнению исследователей, является попыткой преодоления лингвистического редукционизма при изучении человека как субъекта смыслооб-разования. В отличие от структурализма, рассматривающего человека как •функционера символического порядка», носителя и защитника знания, постструктурализм представляет своего субъекта слугой хаоса (безумцем, колдуном, дьяволом, художником, ребенком), «рупором стихии, сводящим систему с ума».
был жестом, сопряженным с риском». Продукт дискурсивной практики был собственностью, равно как и продукты телесных усилий или социального статуса.
Вторая функция — это отчуждение: в создаваемых человеком текстах отчуждались его характеристики, особенности, желания ' и взгляды.
Третья и четвертая функции состояли соответственно в анонимности автора и/или атрибуции ему какого-либо текста. Анонимность автора — характерная особенность средневековья, в этот период автор предпочитал указывать не имя, а традицию, к которой он принадлежал, черпая в ней авторитет, отсутствующий (за немногими исключениями) у отдельной личности. Атрибуция текста конкретному автору фактически утверждала определенное единство стиля, позволяла сравнивать и сопоставлять серии текстов, разбираться в проблеме влияний и заимствований.
Однако отметим, что в психотерапевтических текстах эти функции имеют свою специфику. Как показывает Н. Ф. Калина, «элементы отчуждения, как правило, доминируют над присвоением — сама потребность выговорить себя указывает на желание избыть, устранить из круга непосредственных переживаний те или иные события, факты, чувства. Тем же обусловлен катартический эффект психотерапевтической беседы. С другой стороны, упрямое желание пациента следовать деталям своего рассказа даже после того, как в беседе обнаруживается его неточность или неадекватность реальному положению вещей, может быть результатом функции присвоения. Отчуждение часто связано с анонимностью: приписывая те или иные аспекты дискурса отдельным фрагментам личности пациента (неконтролируемым аффектам, защитным механизмам, бессознательным комплексам), терапевт избавляет его от ответственности, а употребление специального термина («проекция анимы», «контрадикторная замена») и вовсе позволяет пациенту почувствовать себя частью достойной уважения традиции*.
Рассказ пациента о своих переживаниях в особых состояниях сознания, как и любой рассказ вообще, состоит из повествования, регистрирующего ряд последовательных действий и событий, и описания людей или объектов, рассматриваемых симуяь-танно, как находящихся в одной и той же временной точке, не зависящей от времени повествования. Характер дискурса варьирует от простого пересказа, изложения сути дела до подражания чужой речи, интонациям, телодвижениям — миметического копирования. Присутствие мимесиса в рассказе обычно указывает на желание пациента воспроизвести, процитировать Значимого Другого — как и в случае литературной или научной цитации это обличает стремление найти
На этом основан также и лакановский подход к толкованию особых состояний сознания. Образы последних — цепочки означающих, а означаемыми являются влечения и желания пациента. Фантазии, видения, сновидения — просто одни из видов речи; не озвученный, а визуализированный голос Другого. Так «сои, — пишет Лакан, — имеет структуру фразы или буквально — ребуса, то есть письма, первоначальная идеография которого представлена сном ребенка и которое воспроизводит у взрослого то одновременно фонетическое и символическое употребление означающих элементов, которое мы находим и в иероглифах Древнего Египта, и в знаках, которые по сей день используются в Китае».
Особые состояния сознания есть дискурсы (речь, погруженная в жизнь). И речь эта, будучи запутанной и сложной, как человеческая душа, нуждается в понимании-расшифровке. При этом, говоря о необходимости перевода, Ж. Лакан отмечает неизбежность (для психотерапевта) предельного упрощения дискурса в терапевтических целях: «Лишь с переводом текста начинается самое главное — то главное, что проявляется, по словам Фрейда, в работе сновидения, то есть в его риторике. Синтаксические смещения, такие, как эллипсис, плеоназм, гипербола, регрессия, повторение, оппозиция: и семантические сгушения — метафора, катахреза, аллегория, метонимия и синекдоха, — вот в чем учит нас Фрейд вычитывать те намерения — показать или доказать, притвориться или убедить, возразить или соблазнить, — в которых субъект модулирует свой дискурс».
Если «бессознательное структурировано как язык», то есть характеризуется систематической связанностью своих элементов, то отделение их друг от друга играет столь же важную роль, как и «полные» слова. Любой перерыв в дискурсе, независмо от того, с чьей стороны он произошел, есть «пунктуация». Эффекты языка оттеняются «пунктуацией», которая, отражая временные связи и умение психотерапевта, становится, как говорит Лакан,важным средством регуляции переноса.Собственно
психотерапия состоит в выявлении временных зависимостей, образующих структуру языка: от одного означающего к другому, через интервалы, выполняющие функцию «пунктуации» всего рассказа или отдельных ассоциаций слов, постепенно все более вырисовывается структура языка — речь Другого.
Задача психотерапии видится Лакану в установлении пра- ' вильных отношений субъекта к Другому, то есть в установлении отношений на основе культурных (символических) и субъективных (воображаемых) детерминирующих факторов. Перефразируя знаменитую формулу 3. Фрейда: «Где было Id (Оно)1, там будет Эго (Я)2», в «Где было Id (Оно), должно быть Эго (Я)», Лакан устанавливает разграничение, которое не было проведено Фрейдом, — разграничение между Я субъекта и Я его дискурса: первое остается иллюзорной защитой, второе знает, что такое реальность и каковы налагаемые ею ограничения. Различие между ними — фундаментальное различие между незнанием и осознанием этого незнания: «чтобы исцелить от душевного недуга, нужно понять смысл рассказа пациента, который следует всегда искать в связи Я субъекта с Я его рассказа».
В таком случае целью психотерапии (Которая обратна цели воспитания) является разделение правды истинных желаний субъекта и навязанных ему идеалов, освобождение пациента от культурного (символического) порядка при неврозе или построение заново этого порядка при психозе. Поэтому процесс психотерапии он уподобил игре четырех игроков в бридж: за двух игроков играет психотерапевт (сознательного аналитика, дающего интерпретации, и смерть, молчание, пытающееся втянуть в игру пациента) и за двух играет пациент (сознательного пациента, предъявляющего запросы, и Другого, представляющего собой бессознательное).
Еще один взгляд на природу определенных отношений, существующих между множеством текстов, составляющих переплетение человеческой жизни, дает предложенная Ю. Кристе-вой постструктуралистическая3концепция гено- и фено-текста.
1Id (Оно) — одна из трех инстанций, выделяемых Фрейдом в его теории психического аппарата. Эго полюс влечений в личности; его содержания, связанные с психическим выражением влечений, бессознательны: они являЮт-ся, с одной стороны, врожденными и наследуемыми, с другой — вытесненными и приобретенными. Находится в конфликте с Я и Сверх-Я.
2Я — инстанция психического аппарата по Фрейду, зависящая как от требований Оно, так и от императивов Сверх-Я и запросов реальности. Выступает в качестве своеобразного посредника, защищающего интересы личности в целом путем активации защитных механизмов или связыванием различных психических процессов.
3Постструктурализм — «вторая волна» структурализма (Р. Барт, М. Фуко, Ю. Кристева, Ж. Дслез, Ж. Жене, Ж- Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Деррида и др.). Фиксирован на проблеме «неструктурного» в структуре — психологических,
Гено-текстом она называет исходную систему смыслов и значений, усвоенную человеком на ранних стадиях развития. Способность к различению Я и не-Я, субъекта и объекта, позитивных и негативных сторон существования, лежащая в основе деятельности сознания система бинарных оппозиций, структурно соответствующая билатеральной симметрии мозговых функ-' ций, формирует гено-текст, находящуюся на предъязыковом уровне основу семиотической деятельности. «То, что мы смогли назвать гено-текстом, охватывает все семиотические процессы (импульсы, их рас- и сосредоточенность), те разрывы, которые они образуют в теле и в экологической и социальной системе, окружающей организм (предметную среду, до-эдиповские отношения с родителями), но также и возникновение символического, становление объекта и субъекта, образование ядер смысла, относящееся уже к проблеме категориальности: семантическим и категориальным полям» (Ю. Кристева, 1996).
Этот гено-текст (примерно соответствующий символическому у Ж. Лакана) лежит в основе всех создаваемых личностью фено-текстов — устойчивых, подчиняющихся правилам языка, иерархически организованных семиотических продуктов, участвующих в процессе межличностного взаимодействия и общения. Фено-тексты — это реальные тексты, отдельные фразы и высказывания, различные типы дискурса, воплощающие определенные намерения субъекта, тогда как гено-текст есть абстрактный уровень доязыкового, довербального функционирования личности.
Психотерапия в особых состояниях сознания — один из таких фено-текстов, и его характерной особенностью является более тесная по сравнению с другими текстами связь с гено-текстом, ибо, во-первых, «вписанные» в последний невротические проблемы являются основной интенцией взаимодействующих субъектов, а во-вторых, в соответствующих условиях происходит максимальное приближение к самораскрытию и самореализации..
При этом проявляющий себя пациент как бы выступает в роли автора. Согласно «археологии гуманитарных наук» М. Фуко, понятие «автор» может соотноситься с четырьмя основными функциями.
Первая — это присвоение дискурса, который, прежде чем стать «имуществом, вовлеченным в кругооборот собственности,
контекстуальных, синхронистичньн аспектах функционирования личности в культуре. По мнению исследователей, является попыткой преодоления лингвистического редукционизма при изучении человека как субъекта смыслооб-разования. В отличие от структурализма, рассматривающего человека как •функционера символического порядка», носителя и защитника знания, постструктурализм представляет своего субъекта слугой хаоса (безумцем, колдуном, дьяволом, художником, ребенком), «рупором стихии, сводящим систему с ума».
был жестом, сопряженным с риском». Продукт дискурсивной практики был собственностью, равно как и продукты телесных усилий или социального статуса.
Вторая функция — это отчуждение: в создаваемых человеком текстах отчуждались его характеристики, особенности, желания ' и взгляды.
Третья и четвертая функции состояли соответственно в анонимности автора и/или атрибуции ему какого-либо текста. Анонимность автора — характерная особенность средневековья, в этот период автор предпочитал указывать не имя, а традицию, к которой он принадлежал, черпая в ней авторитет, отсутствующий (за немногими исключениями) у отдельной личности. Атрибуция текста конкретному автору фактически утверждала определенное единство стиля, позволяла сравнивать и сопоставлять серии текстов, разбираться в проблеме влияний и заимствований.
Однако отметим, что в психотерапевтических текстах эти функции имеют свою специфику. Как показывает Н. Ф. Калина, «элементы отчуждения, как правило, доминируют над присвоением — сама потребность выговорить себя указывает на желание избыть, устранить из круга непосредственных переживаний те или иные события, факты, чувства. Тем же обусловлен катартический эффект психотерапевтической беседы. С другой стороны, упрямое желание пациента следовать деталям своего рассказа даже после того, как в беседе обнаруживается его неточность или неадекватность реальному положению вещей, может быть результатом функции присвоения. Отчуждение часто связано с анонимностью: приписывая те или иные аспекты дискурса отдельным фрагментам личности пациента (неконтролируемым аффектам, защитным механизмам, бессознательным комплексам), терапевт избавляет его от ответственности, а употребление специального термина («проекция анимы», «контрадикторная замена») и вовсе позволяет пациенту почувствовать себя частью достойной уважения традиции*.
Рассказ пациента о своих переживаниях в особых состояниях сознания, как и любой рассказ вообще, состоит из повествования, регистрирующего ряд последовательных действий и событий, и описания людей или объектов, рассматриваемых симуяь-танно, как находящихся в одной и той же временной точке, не зависящей от времени повествования. Характер дискурса варьирует от простого пересказа, изложения сути дела до подражания чужой речи, интонациям, телодвижениям — миметического копирования. Присутствие мимесиса в рассказе обычно указывает на желание пациента воспроизвести, процитировать Значимого Другого — как и в случае литературной или научной цитации это обличает стремление найти
Гипноз Автор: Ахмедов Т.И.